Фото: Алексей Сухоруков/РИА Новости
Накануне открытия ежегодной сессии Генассамблеи ООН, в повестку которой включено обсуждение проблемы СПИДа, The Washington Post опубликовала статью с говорящим названием "У ООН есть план, как покончить со СПИДом к 2030 году. Но он не нравится России". Главный посыл статьи в The Washington Post ‒ Россия отказалась поддерживать декларацию о преодолении эпидемии, став, таким образом, тормозом на пути к окончательной победе над ВИЧ/СПИДом. Обвинение серьезное.
Сразу скажу, что эта публикация отнюдь не первая и, к сожалению, видимо, не последняя в веренице информационных вбросов, направленных на дискредитацию политики России в области противодействия эпидемии ВИЧ/СПИДа. Она ‒ лишь звено в давней кампании по намеренному игнорированию очевидных успехов российского здравоохранения в противодействии ВИЧ/СПИДу, а в самое последнее время и в борьбе с COVID-19. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с содержанием докладов влиятельного американского Центра Стратегических и Международных Исследований (Center for Strategic and International Studies, CSIS), где проблемы СПИДа упоминаются лишь в тесной привязке к внешней политике России, выступающей объектом неиссякаемой критики.
Однако новая эпидемия SARS-СoV-2, поразившая мир, заставляет кардинальным образом пересмотреть идейные ценности ЮНЭЙДС, базирующиеся на абсолютизации прав меньшинств и бесконечной борьбе с их дискриминацией и стигматизацией, расцениваемых как главное препятствие в преодолении эпидемии ВИЧ. Между тем COVID-19 явно продемонстрировал, что такого рода инфекции требуют не столько эпической борьбы со стигмой (хотя и это также важно), сколько режима разумных самоограничений и ответственного, безопасного поведения.
Вообще, по моему мнению, глобальная программа по борьбе с ВИЧ/СПИДом, возглавляемая ЮНЭЙДС, переживает идейный и методологический кризис. В самом деле, основные направления этой кампании сосредоточены на максимальном стирании грани между обычным населением и группами риска за счет инклюзивной политики, построенной на принципе эмпатического восприятия ценностей и образа жизни групп риска.
Другим слабым звеном глобальных программ является их очевидная и все более нарастающая тенденция к политизации проблем ВИЧ-инфекции. При прочтении различных установочных документов (деклараций, заявлений, резолюций) создается впечатление, что к 2030 году болезнь остановят не научно-технический прогресс в области медицины, не работа ученых, создающих вакцины, не новые технологии лечения, а деятельность НКО в единении с группами риска и кампании "по снижению вреда" исключительно с помощью барьерной контрацепции, заместительной терапии и одноразовых игл для потребителей инъекционных наркотиков.
Еще одной особенностью текущей политики ЮНЭЙДС, вызывающей сожаление, является фактический отказ от научных дискуссий, полемики, публичного обмена мнениями, что могло бы обогатить практический и теоретический багаж политики противодействия ВИЧ/СПИДу. Однако вместо этого просматривается усиление претензий на истину в последней инстанции и использование принципа "кто не с нами, тот против нас", что, по сути дела, еще раз продемонстрировала своей публикацией The Washington Post.
Тяжелый многолетний опыт противодействия ВИЧ/СПИДу говорит о другом. Он показывает, что современные мировые процессы и явления, включая эпидемию ВИЧ-инфекции, не могут регулироваться из одного центра и носить исключительно унифицированный характер. Напротив, подходы и методы противодействия ВИЧ/СПИДу должны ориентироваться на особенности традиций, культуры, социума в разных странах. Соответственно, и роль национальных правительств должна быть намного глубже. Сегодня же их функция трактуется в ЮНЭЙДС почти исключительно как проводников глобальной политики и универсальных стандартов, в частности в отношении уязвимых групп. При таком подходе за рамки были выведены морально-нравственные аспекты поведения. На их место пришла философия "снижения вреда", способствующая консервации поведенческих стереотипов с высоким потенциалом заражения. Еще одним следствием стал манифестный отказ от представлений о том, что есть норма, а что - девиация.
Нравственность - один из вполне традиционных институтов, выработанных и выстраданных людьми ради самосохранения и нормального воспроизводства. И опасность по-прежнему неизлечимой ВИЧ-инфекции заставляет из вполне прагматических соображений вновь обратиться к самоконтролю и даже самоограничению. Помимо медицинских достижений, самое лучшее, что выдумало человечество, укладывается в простые и понятные всем истины. Все они базируются на принципах разумного безопасного поведения.
Именно в связи с этим Россия как поликультурная и многоконфессиональная страна проявляет озабоченность, приглашая к диалогу на международных площадках. The Washington Post и те круги, которые за этим стоят, предпочли иное ‒ нарисовать образ врага и дать ему имя "Россия".
