Фото со страницы UNAIDS в Twitter.
Об авторе: Алексей Израилевич Мазус – доктор медицинских наук, директор Международного учебно-методического центра вирусологии человека Медицинского института Российского университета дружбы народов, председатель правления Национальной вирусологической ассоциации; Евгений Михайлович Кожокин – доктор исторических наук, профессор, декан факультета международных отношений, политологии и зарубежного регионоведения Российского государственного гуманитарного университета.
Очень точное определение правого французского мыслителя прошлого века Раймона Арона в отношении США – «имперская республика» – сейчас утрачивает свою внутреннюю сбалансированность. Имперское начало все более подавляет изначальные республиканские ценности. Равенство, служившее основой американской республики и прекрасно описанное Алексисом де Токвилем в знаменитой работе «Демократия в Америке», утратило механизмы воплощения, в итоге – в значительной степени выхолощено.
Во внешней политике соответственно огромные ресурсы сверхдержавы направлены на изменение государственных режимов, сохраняющих суверенитет своих стран. Это и Россия, и Китай, Иран, Венесуэла, в перспективе – Индия.
Над задачей дестабилизации непокорных государств трудятся не только сотрудники спецслужб и дипломаты, но и журналисты, проповедники, даже ученые.
По всем фронтам идет наступление на неугодные Америке режимы – от экономических санкций до идеологических диверсий и госпереворотов, поставок вооружений врагам непокорных. Слабых подчиняют, сильные сопротивляются, но испытывают тотальный прессинг. Именно тотальный, охватывающий все сферы жизнедеятельности, даже те, где, казалось бы, не может быть принципиальных системных разногласий.
Идеологическое противостояние вовлекло и медицину. В первую очередь – область противодействия эпидемии ВИЧ/СПИД. Противопоставляются два метода профилактики, один из которых, как это принято в американской идеологической матрице, правильный, цивилизованный и единственно верный, а другой – консервативно-пещерный, антидемократичный и недопустимый. Инструментарий борьбы с российской медициной недавно пополнился монографией американского политолога Влада Кравцова «Авторитаризм и управление здравоохранением в России», вышедшей в 2022 году в издательстве Palgrave McMillan.
Особое внимание в своей книге Кравцов уделяет вопросам борьбы со СПИДом. Этот преподаватель Сприн Хилл колледжа в штате Алабама отлично знает американскую политологическую литературу о России и умело встраивает свой труд в концептуальную конструкцию старших коллег, общая цель которой – доказательство полной несостоятельности российской государственности в ее нынешнем виде.
Вполне в соответствии со сложившейся в США и в целом на Западе установкой автор подвергает сокрушительной критике российские государственные институты, а также работы российских авторов, которые осмелились самостоятельно осмысливать сложнейший феномен эпидемии ВИЧ/СПИДа, имеющей не только медицинское, но и социальное и даже политическое измерение.
Основные тезисы его концепции не отличаются оригинальностью: российское здравоохранение с его консервативными ориентирами на «вечные ценности» и игнорированием международных подходов не справляется с «катастрофических масштабов» эпидемией ВИЧ/СПИДа.
Образ «мезозойной» России, с помощью ретроградных методов пытающейся противостоять ВИЧ-инфекции, вот уже несколько десятилетий эксплуатируется в малых и больших формах в публикациях, спонсируемых глобальными структурами, которыми дирижируют из Вашингтона. Среди этих структур, так получилось, солируют Глобальный фонд по борьбе со СПИДом, туберкулезом и малярией и Объединенная программа ООН по СПИДу (ЮНЭЙДС).
России упорно навязываются императивы, которые далеко отстоят от борьбы собственно с эпидемией ВИЧ/СПИДа, зато активно используются для размывания базовых основ общества, морали и нравственности. При этом реальную картину состояния дел с эпидемией в России тот же Влад Кравцов или не знает, или не хочет знать.
В своей «консервативной» позиции, которая официально зафиксирована в Государственной стратегии противодействия распространению ВИЧ-инфекции в РФ до 2030 года и, что особенно важно, уже привела к позитивным результатам в борьбе со СПИДом, Россия исходит из очевидных базовых законов инфектологии: когда речь идет об инфекционном заболевании, передающемся от человека к человеку, ключевым параметром механизма противодействия является ограничение контактов.
Неумолимая логика оставляет единственно верный выход. Его определил профессор Эдвард Грин из Гарвардской медицинской школы (а совсем не русские ученые-врачи-чиновники) в виде концепции «меньше партнеров – меньше риск», коротко, ясно и обоснованно выразив принцип естественного снижения вероятности заражения в условиях отсутствия профилактической вакцины.
В свое время президент США Джордж Буш-мл. провозгласил концепцию «ABС» (abstain, be faithful, use a condom – воздержание, верность, использование презервативов). Но впоследствии под натиском критики со стороны либеральной общественности «А» и «В» из этой модели выпали и осталась только литера «С» – использование презервативов, которые, как известно, стопроцентной защиты от инфекции не дают, зато создают иллюзию безопасности и включают «зеленый свет» для большего числа случайных контактов, в итоге повышая риск заражения.
«Консерватизм» российских методов противодействия ВИЧ/СПИДу заключается как раз в том, что базовая модель «исключения риска» остается неизменной и не подвергается, в отличие от «цивилизованных стран», демонтажу в связи с ростом гендерного разнообразия и гиперсексуализацией сознания людей начиная с детского возраста. Российская медицина ставит во главу угла ответственность человека за свое сексуальное поведение, не приемлет наркоманию и особое внимание уделяет превентивному подходу, с массовым тестированием населения на ВИЧ, для возможности выявления болезни на самых ранних стадиях ее развития.
Поскольку внедрять эту модель первоначально начали в российской столице, она получила название «московской», и именно под этим «ником» так яростно критикуется за рубежом.
Иезуитская логика «цивилизованных» борцов со СПИДом как раз и заключается в том, что под лозунгами защиты прав человека, соблюдения демократических свобод и прочих либеральных ценностей проводится разрушительная атака на истинные ценности, провозглашенные в священных книгах мировых религий, которые, получается, должны быть отброшены из-за их якобы архаичности. Нет ничего недозволенного, поэтому можно все!
На Западе уже практически покончено с понятием брака как союза мужчины и женщины. Даже сами определения «мужчина» и «женщина» ставятся под сомнение. Новейшие установки уже вторглись в сферу воспитания, внутрисемейных отношений. Дети едва ли не с пеленок имеют право самостоятельно, вне воли родителей, выбирать свой пол, и эту услугу (по изменению пола) им могут оказать сотни клиник, открытых по всему «свободному» миру…
Продвижение подобного рода аномалий не далее как в прошлом году встретило решительное несогласие Российской Федерации в рамках специальной сессии Программно-координационного совета ЮНЭЙДС, посвященной принятию разработанной Секретариатом ЮНЭЙДС новой Глобальной стратегии по борьбе со СПИДом на 2021–2026 годы, и заседания высокого уровня Генассамблеи ООН по ВИЧ/СПИДу, в рамках которого была принята профильная политическая декларация. Россия отмежевалась от ряда положений документов, призванных стать ориентиром по борьбе с ВИЧ/СПИДом на следующие пять лет. Сущность их – в отходе от медико-социальной природы ВИЧ-инфекции (в частности, отсутствие мер по лечению наркозависимости, профилактической работе с молодежью, продвижению здорового образа жизни и семейных ценностей) и опасно избыточном средоточии на вроде как естественно присущих личности правах, под видом которых в принцип возводится абсолютное потакание рискованному поведению.
Стоит упомянуть, что предпосылки для такого решения ЮНЭЙДС были обозначены еще в Политической декларации по СПИДу 2016 года, где ответственное сексуальное поведение сведено к использованию контрацептивов. Тогда как в редакции документа от 2001 года в этом контексте признавалась необходимость соблюдать определенные самоограничения, сохранять верность, учитывать этические нормы и культурные ценности. Выходит, все годы XXI века ушли на примитивизацию человечества.
«Московская модель» в этом смысле давно задала тон профессионального, врачебного отношения к изменению социальных трендов. Тон аргументированного отрицания. Среди прочего она не приемлет иллюзии «международных программ» по профилактике ВИЧ/СПИДа, касающихся «безопасного секса».
В частности, модную формулу «Неопределяемый – Непередающий». Она предлагает на веру заключение, что неопределяемая вирусная нагрузка в крови ВИЧ-положительного человека означает, что он не может передать вирус своему партнеру при незащищенном сексуальном контакте. Притом что авторитетными мировыми эпидемиологами доказано, что это опасное заблуждение, которое отнюдь не учитывает объективные факторы риска при применении данной стратегии в реальных условиях. Более того, согласно данным ЮНЭЙДС, у 92% людей, получающих терапию, была достигнута подавленная вирусная нагрузка, у остальных 8% по разным причинам подавления вирусной нагрузки не произошло. Распространение информации о том, что все проходящие курс антиретровирусной терапии не представляют опасности заражения ВИЧ, неизбежно провоцирует отказ от самоконтроля в сексуальной жизни.
Именно по этой линии – самоограничение или вседозволенность – проходит граница идеологического противостояния эпидемии СПИДа.
Даже ЮНЭЙДС признает: риск инфицирования ВИЧ в 35 раз выше среди людей, употребляющих инъекционные наркотики, чем среди тех, кто их не употребляет. В 30 раз выше среди работниц секс-бизнеса, чем среди совершеннолетних женщин вне этой сферы услуг. В 28 раз выше среди мужчин-гомосексуалов и других мужчин, имеющих половые отношения с мужчинами, чем среди совершеннолетних мужчин гетеросексуальной ориентации. В 14 раз выше среди трансгендерных женщин, чем среди обычных совершеннолетних женщин.
Получается, что в погоне за абсолютизацией прав групп повышенного риска наши западные оппоненты стремительно расширяют базу распространения эпидемии.
Между тем многолетняя стратегия московского здравоохранения развивается в русле доказанных медицинской практикой решений, через противодействие гиперсексуализации массового сознания, показывая убедительный статистический результат.
Российская медицина не считает возможным толковать права человека как индульгенцию на вседозволенность, а прямо указывает на очевидную связь между выбором, ответственностью человека за свои поступки и риском инфицирования ВИЧ. И предусматривает для этого термина законное значение: право на возможность уберечься от болезни, а в случае ее допущения – право на сохранение высокого качества жизни, пользуясь широкими возможностями современного здравоохранения и организованной социальной среды.
В итоге столица России сегодня объективно один из наиболее безопасных мегаполисов мира. Распространенность ВИЧ в городе почти вдвое меньше, чем по стране в целом (столицы стран «свободного мира» имеют прямо противоположную картину). Существенно снизилась заболеваемость среди молодежи. И что важно – это достижение стимулирует другие российские регионы стремиться к нему. Сегодня в России среди новых случаев ВИЧ-инфекции доля лиц в возрасте до 20 лет почти в два раза меньше, чем в странах ЕС – 1,3% и 2,3% соответственно.
Даже пройдя через ковидные ограничения, Москва сохраняет статус одного из мировых лидеров по охвату населения скринингом на ВИЧ, и объемы тестирования граждан продолжают наращиваться. А сегодня не подлежит сомнению, что массовый скрининг на ВИЧ – одно из ключевых звеньев всей системы борьбы с инфекцией. Следует сказать, что основа для используемого в России механизма эпидемиологического надзора, включая массовый скрининг, была заложена еще в советский период. И это, видимо, тоже один из изъянов «авторитарной российской системы»?
Наглядную иллюстрацию разрушительного влияния так называемой международной экспертной поддержки на ситуацию по ВИЧ-инфекции можно получить, обратившись к украинскому кейсу.
Добиваясь включения той или иной страны в орбиту своего влияния, США стремятся подчинить своей воле прежде всего элиту избранного объекта, точнее сказать, избранной жертвы. Деятельность идет многовекторно, охватывая все ключевые сферы государственной и общественной жизни. Включает эта работа и столь значимую область, как борьба со СПИДом. На Украине исключительную роль по навязыванию стране выработанной в США стратегии сыграл бывший сотрудник аппарата Совета национальной безопасности Джон Тедстром, который создал и возглавил неправительственную организацию «Трансатлантические партнеры против СПИДа» (ТППС). Объединив ТППС с другой NGO «Коалицией глобального бизнеса», Тедстром привлек к своей деятельности Ричарда Холбрука, ранее заместителя госсекретаря, известного своей последовательно антироссийской позицией, инициатора американских бомбежек боснийских сербов. Тедстром умело устанавливал контакты в самых высших слоях украинского общества.
Стратегическим и показательным проектом ТППС стал созданный в 2003 году фонд «АнтиСПИД» Елены Пинчук, дочери второго президента Украины Леонида Кучмы и жены украинского олигарха Виктора Пинчука. С помощью фонда на Украине, прежде всего в ее восточных регионах, а также на территории Крыма активно реализовывались программы «снижения вреда», в частности метадоновая программа, программа перевода наркоманов с инъекционных тяжелых наркотиков на якобы более легкий, таблеточный метадон. На Украине было даже развернуто производство метадона. Не говорилось только о том, что таким образом для пациента в разы усложняется путь к излечению от наркозависимости. И это не считая того факта, что метадон на самом деле не является абсолютной заменой для многих потребителей наркотиков инъекционного героина. Многочисленные публикации и заявления международных организаций и фондов убеждали в оправданности и перспективности перехода Украины на «западные рельсы» профилактики ВИЧ-инфекции.
Однако все утверждения о ее якобы успехах были буквально перечеркнуты недавними заявлениями Всемирной организации здравоохранения, в которых говорилось об одном и более проценте инфицированных среди беженцев с Украины, прибывших на территорию Европы. И это вместе с запретом на выезд мужской, наиболее пораженной, части населения!
Для сравнения посмотрите на сегодняшние цифры в Крыму, к которым российское здравоохранение, преодолевая все сложнейшие факторы «сопротивления», пришло в процессе реализации специальной региональной программы по улучшению медпомощи больным ВИЧ-инфекцией, начатой в 2014 году.
Только крупным планом: на фоне максимально интенсивной просветительской работы за последние семь лет к 2021 году заболеваемость ВИЧ-инфекцией уменьшилась более чем наполовину (с 78,3 до 37,7 случаев на 100 тыс. населения), и одновременно практически вдвое вырос охват населения тестированием на ВИЧ (с 14 до 26%), а под диспансерным наблюдением сегодня находятся 92% ВИЧ-инфицированных. Не менее убедительная динамика и в Севастополе – с заметным снижением заболеваемости ВИЧ-инфекцией и решительным ростом охвата тестированием (с 6,8 до 24,3%!) и лечением.
Из глубочайшего кризиса, который переживает мир в настоящее время, предстоит выходить, но для этого требуется идеология созидания, конструктивный когнитивный подход не только к друзьям и союзникам, но и к противникам. Конфликт, который Папа Римский называет Третьей мировой, надо будет завершать не только сугубо военным путем, но и используя принципиально новые, совершенно особенные интеллектуальные инструменты. Книга Влада Кравцова с этой точки зрения абсолютно бессмысленна.
В будущем, еще непонятно, насколько близком, необходимо будет предпринимать шаги по минимизации конфронтации в нашем исключительно хрупком мире, и для начала логичнее всего вывести медицину с информационных и интеллектуальных полей сражений. Но одним из условий этого вывода должно стать освобождение медицины, в том числе борьбы с эпидемией ВИЧ/СПИД, от политических устремлений. Призвание медицины – борьба за здоровье человека, а не распространение политического влияния и навязывание социальных и сексуальных норм странам с исторически сложившимся собственным цивилизационным кодом.
